Такой для меня стала одна из старейших жителей села Калерия Геннадьевна (Николаевна) Пазухина, ровесница нашей газеты и, как оказалось, даже немного коллега.
Невысокого росточка женщина в цветастом халате и темной косынке на седых волосах радушно встретила меня на пороге своего уютного дома. В теплой домашней обстановке она поведала, какие военные и послевоенные тяготы уготовила ей жизнь. Все до мелочей. "Сейчас я вам все подробно расскажу", - начала она свой рассказ.
Война
Ей исполнилось тринадцать, когда началась война. Жили они в Самосделке. Всех здоровых мужчин, парней и девчат старше восемнадцати лет забирали на фронт. Старшая сестра уже в 15 лет рвалась принести пользу стране, вместе с другими добровольцами поехала в район, чтобы записаться в связисты. Но по возрасту не взяли, отправили учиться на медика. Сказали, что медицинский персонал не менее важен на фронте. Сестра отучилась на курсах медсестер в Александровской больнице и после всю жизнь отдала медицине.
Калерия точно помнит, когда закончилось детство. Только успела окончить семилетку, как всех подростков, девчонок и мальчишек, кому исполнилось 11-12 лет, собрали вместе и направили работать на Самосдельский рыбозавод. Из Полдневого в село привозили рыбу, а дети ее разгружали, толкали полные тачки, груженные рыбой. Выгружали соль, таскали лед зимой. "Я хоть и была мала, но щуплой не слыла, - разоткровенничалась пенсионерка, - а посему, как бы тяжело ни было, сил хватало, не жаловалась". Работали на бахче, сажали, пололи, собирали. Из арбузов варили мед для фронта, в колхоз приезжали военные машины и флягами увозили мед. Дети верили, что там, далеко солдатам он нужнее.
А вечерами подростки ходили в дозоры и стерегли покой земляков. Рядом с пожарной вышкой была оборудована комнатка под штаб. Когда бомбили Ассадулаево, и в небе пылало зарево от пожаров и взрывов, село стонало от страха. Дозорные ходили по улицам и, замечая свет в окнах, стучали, просили сельчан гасить свет. Село на ночь замирало. До трех ночи мальчишки и девчонки патрулировали улицы, потом короткий отдых и сон, и спозаранку снова на работу – на ферму, в поле, на приемку рыбы, кого куда отправят.
Детьми они еще не осознавали, что это значит - война началась. Поняли, когда пришел голод и холод в село. "Голод и смертность в Самосделке в войну были страшные", - вспоминает Калерия Николаевна. Сельчане умирали не только на войне, от снарядов и пуль, но и здесь, в тылу, не доедая досыта. Некоторые села нашего района в военные годы выручала рыба, Самосделка этим похвастаться не могла. Выгружая рыбу на плоту, взрослые строго предупреждали детей, под угрозой тюрьмы не брать ни одной рыбешки мимо приемки. "Это до сих пор, - говорит женщина, - страшно вспоминать". Нечем было кормить домашнюю скотину, да и колхозная голодала. Детей посылали на ферму поднимать на ноги коров, ослабевших от голода. Лямки под вымя и шею и вчетвером, на счет "раз, два, три…" тянули что есть силы, пока корова под собой не начинала чувствовать землю. Ходили с тележкой по селу, собирали сено, у кого что есть, снимали солому с прохудившихся крыш домов.
От Советского информбюро…
"В 1943 году нас позвала к себе председатель сельсовета, - вспоминает Калерия Николаевна, - меня, Анну Обухову, Пашу Евтушенко и Веню Полянского. "Идите работать в типографию", - сказала она. Мне тогда уже исполнилось пятнадцать. Дело было осенью. Нас стали обучать печатному делу в газете "Травинская путина". До печатного станка я не доставала, подставляла под ноги ящик, чтобы дотянуться. Старшим наборщиком над нами поставили Ивана Ивановича. Редактора, помню, звали Вадим Андреевич. Фамилий мы по малолетству не спрашивали. Людей этих уже давно нет в живых. Набор был ручной, пальчиками по одной буковке, мы их называли букашками, на металлической пластинке складывали слова и предложения. Шрифты были металлические, хранились в специальной "кассе". Одни побольше, другие поменьше, знаки препинания… Старались ничего не пропустить и не ошибиться. Выпуск газеты был делом нелёгким. Первый сверстанный лист распечатывали, Вадим Андреевич проверял на ошибки и, если находил, мы с помощью шила буковки в формах меняли и вновь на печать отдавали. Мы, девчонки, набирали, а ребята печатали, крутили колесо печатного станка. Весь день мы стояли на ногах за набором, никто не уходил домой, пока газета не была отпечатана.
Газета писала обо всем – сводки с фронта, о военных действиях, героизме воинов и тружеников тыла, о выполненных планах колхозников и рыбаков. Вместе со всей страной мы, дети, также следили за новостями в стране и своем районе. Мне выпала честь набирать сообщения "от Советского информбюро". Работа была вредной – мы работали со свинцом. Молока за вредность не давали, его попросту не было, но выдавали по 700 г хлеба, а это для нас было очень дорого. У меня дома оставались старенькая бабуля и младшие брат с сестрой, трех и пяти лет, которые ничего не получали и которых надо было кормить. Отец на фронте, сестра училась в городе, маму вместе с группой женщин отправили в то время рыть окопы. Заботы о семье легли на мои плечи.
Зимой 1944 года Иван Иванович умер, и главного наборщика не стало. Замены ему не нашлось, и типографию решено было перевести в Травино. Редактор стал звать меня с собой, к тому времени я уже проработала год, из учениц меня перевели на самостоятельную работу. Но мама меня не пустила".
Два отчества
Родители ее разошлись еще задолго до войны, и отец Геннадий Мараховский ушел из семьи. Не сложилась, наверное, семейная жизнь у простой сельской женщины, крестьянки и городского парня, бухгалтера астраханского треста. Не было у него и желания видеться с родными детьми после развода. Говорят, отец не тот, кто родил, а тот, кто воспитал. Калерии было два года, когда в семье появился человек, который стал не только новым супругом матери, но и настоящим отцом. Николай Миронов воспитал девочку, подарил ей отцовскую любовь и заботу. Именно его она всю жизнь считала отцом и, вспоминая, любовно называет папа Коля. Хотя в метрике и паспорте она записана как Геннадьевна, всю жизнь односельчане зовут ее Николаевна.
Николай Александрович, пройдя всю войну, вернулся домой живым, но уже тяжело больным человеком. Носил под сердцем осколки, которые частенько беспокоили фронтовика, вызывая болезненные приступы, и в 1963 году умер.
Ольга Владимировна, мама Калерии, была коммунистом. Деловая и грамотная женщина, общественница и активистка, работала парторгом. В 1944 году ее поставили председателем колхоза, а в 1946 году направили в Полдневое председателем сельсовета, и вся семья переехала туда. Калерия к тому времени уже заочно училась в Астрахани, в педучилище и параллельно окончила трехмесячные курсы молодого учителя в Травинской школе. В августе 1946 года она пришла в Полдневскую школу работать учителем начальной школы.
Вторая Родина
Полдневое оказалось для моей героини второй родиной. Отработав 16 лет в школе, по состоянию здоровья Калерия была вынуждена оставить место работы. Но без дела не сидела - устроилась в сельсовет бухгалтером. Окончила бухгалтерскую школу и десять лет сводила дебет с кредитом в сельской администрации. А потом парторг полдневского колхоза "Сталинградская правда", бывший ученик Юрий Гавриков, переманил ее заработком выше, чем в сельсовете. Начинала счетоводом, потом ее назначили директором колхозного клуба. Общий стаж работы у нее без малого пятьдесят лет. Из них двадцать в культуре. Творческая жилка у девушки была. Работая в школе, она вела пионерскую работу, была старшей вожатой. В клубе эти навыки пригодились. В помощь прислали художественного руководителя и художника. Ежедневно выпускали газеты с результатами выполнения планов по удоям и сбору урожая. Высмеивали пьяниц и тунеядцев, нарушителей социалистической законности. Приехали в село молодые учителя, также включились с азартом в культурную жизнь. Организовали КВН, эстраду, агитбригаду. Ставили концертные программы к праздникам. Устраивали танцы. Под Новый год клуб вмещал в себя до пятисот человек, в селе кипела жизнь. "Особенно в грязь было заметно, сколько человек пришло, - вспоминает пенсионерка, - обувь вдоль стенки длинной лентой стояла".
Два её крыла
Замуж она вышла в 22 года. Супруг был неместный, из Волгограда. Молодого киномеханика прислали в село крутить кино. Ему она родила двух сыновей. Прожили с мужем 11 лет и разошлись. Он уехал. А она всю жизнь работала и воспитывала детей сама. Замуж больше не вышла. За свою нелегкую жизнь познала всякий труд и старалась из последних сил дать счастливую жизнь своим детям, вырастить образованными людьми. Сегодня пенсионерка живет одна, сама управляется с домашним хозяйством, скотину держать давно стало не под силу, но хлопочет в огороде, каждую весну сажает цветы и тыкву.
Радость для неё - визиты сыновей и внуков. С многочисленных фотографий на неё смотрят дорогие сердцу улыбающиеся лица родных людей. С любовью она рассказывает о каждом. Ее старания воспитать детей хорошими людьми не пропали даром: старший Анатолий всю жизнь проработал в сельском хозяйстве, младший Владимир - врач-педиатр. "Сыновья – это мои два крыла, - с любовью говорит Калерия Николаевна, - которые меня всегда держали, не давали упасть, а сегодня укрывают от невзгод". Одни мальчишки плодятся в роду Пазухиных. Два сына, два внука, три правнука и…наконец-то, долгожданная правнучка Ксения.
…Время идет, вот уже 91 год стукнул, моложе пенсионерка не становится, приходится за давлением следить, возраст и годы труда наложили отпечаток на здоровье. Секретом долголетия она считает правильное питание: ест без излишеств, мясо не употребляет, любит рыбу, молочные продукты. Сын Владимир как врач тщательно следит за её здоровьем - звонит каждый день. Дети навещают часто, беспокоятся, зовут к себе жить, но она отказывается, земной путь хочет закончить на полдневской земле, ставшей за семьдесят лет родной…