Анна рассказала мне, почему выбрала эту сугубо мужскую профессию, о беспокойном труде на корабле, о дискриминации и о том, как добивалась равенства с коллегами-мужчинами.
"В профессию я пришла не из-за каких-то романтических грез о парусах, соленых брызгах и криках чаек. Где я только не училась, в каких только профессиях себя не пробовала. После 9 класса полтора года отучилась на ветеринара в сельхозколледже, потом месяц проучилась на хозяйку усадьбы в профтехучилище, потом окончила вечернюю школу… Чувствовала: это все не то, хотелось чего-то необычного. Даже в ахтубинское летное училище хотела пробовать на связиста поступить. А тут как раз шел набор девушек и юношей в мореходку, тетя увидела по телевизору бегущую строку, говорит: "Аня, иди, попробуй". Так и поступила.
В том году (1999-м) в мореходку поступило шесть девчонок, из них на судоводительское отделение всего четыре. Нас называли "первыми ласточками", потому что это был первый набор девушек на обучение морским профессиям. На судовождение я пошла не сразу. Поступала с подружкой, ее мама стала нас отговаривать: "Ну, зачем вам судовождение, вы же девочки, будущие матери, дети вас видеть не будут месяцами, идите на бухгалтера". И мы решили последовать совету взрослых. Через полтора месяца учебы понимаю: не мое это. В одном кубрике нас жило шесть девочек, трое из них учились на капитанов. У меня – дебет-кредит, проводки финансовые, а у них – лоция, навигация. Ну, все такое интересное. И я в одночасье решила перевестись. Написала заявление, мне утвердили. Экстерном я сдала всё, что уже прошли за это время другие курсанты. Первый и второй курс пролетели быстро, я училась хорошо, учеба давалась легко, всё нравилось. На четвертом курсе в семье возникли финансовые трудности, а училась я на коммерческой основе, потому что девушек не брали на "бюджет". Встал вопрос – бросать учебу. Но начальник училища, который преподавал у нас судоводительские дисциплины, категорически был против и помог получить бюджетное место. Параллельно поступила заочно в речное училище - чтобы выйти в море, нужно было иметь диплом речника.
Во время лодочной практики на ялах в конце второго курса мы две недели жили в лагере и тренировались ставить паруса. Но проверку морских качеств я прошла во время второй плавпрактики, которую искала сама, девчонок неохотно брали. Своим упрямством я все-таки добилась, чтобы меня взяли практикантом на нефтерудовоз. Капитан на судне был очень опытный, грамотный, настоящий "морской волк", в каюте у него была огромнейшая библиотека. Работала я вместе с матросами на палубе с восьми утра и до шести вечера, выполняла всю работу. Капитан говорил: "Посмотрим, девочка, выдержишь или нет". После работы я шла к нему в каюту, где он проверял у меня отчет по практике. Учил досконально: какие трубы, куда идут, какой маркировки, какие системы пожаротушения существуют, сколько вьюшек, сколько кнехтов на палубе, киповых планок с роульсами… Во время захода судна в Астрахань посещала библиотеку в колледже, потому что капитан требовал ответы на вопросы, которые мы еще не проходили на курсе.
На этом судне мы ходили по Каспийскому морю, заходили в Иран, это было мое первое загранплавание. Ощущения непередаваемые. Именно эта практика закалила меня, учеба после давалась мне легко, и мореходку в 2002 году я закончила с отличием.
Была еще одна длительная плавпрактика на грузовом судне "Сормовский-12", куда уже после окончания училища пришла работать третьим помощником капитана. Это было большое везение - сразу после выпуска устроиться на серьезную должность. Контракт продлился полгода, и я ушла в декретный отпуск. Родился сын, за ним дочь. Со своим супругом мы познакомились еще во время практики на нефтерудовозе. Мы вместе работали на одном судне, он был сначала матросом, потом механиком.
Один декрет, второй, я надолго выпала из профессии, надо было устраиваться, чтобы не терять навыков. Особенно непросто оказалось найти работу, чтобы работать вместе с мужем на одном судне, семейные пары очень мало кто брал. Пришлось начинать с "плохих компаний", где мало платили или задерживали зарплату.
Первым судном после декрета была "Флестина-2", потом Beverly ростовской судоходной компании, где я работала вторым штурманом, потом контракт на сухогрузе A.P.SMILE. На нем ходили в Италию, Черногорию, Албанию, на остров Крит, перевозили всё - от зерна до металлолома. Тогда вместо стандартных шести месяцев я проработала восемь, быстро вникла в должностные обязанности старпома, часто замещала его – грузила и разгружала пароход, рассчитывала остойчивость судна. По возвращении передипломировалась со второго на старшего штурмана.
Потом был сухогрузный теплоход "Borealis" камской судоходной компании, а когда через два месяца компания приобрела "новый-старый" пароход, когда-то где-то затопленный, поднятый со дна, отремонтированный, подлатанный, меня перевели туда старпомом. На нем я проходила в море еще четыре месяца и решила, что хватит с меня таких недобросовестных компаний. Мы работали, как смертники - на дырявых, ржавых, "убитых" корытах, которые неизвестно каким чудом держались на плаву, на одном из таких мы даже тонули в Азовском море, получив пробоины. Стаж старшего помощника мне уже позволял устроиться в более хорошую компанию. Обратилась в компанию по трудоустройству моряков на Украине, в Ильичевске. Меня устроили в хорошую эстонскую компанию "Eestinova OU". Перед этим, конечно же, проверили, позвонили в предыдущую компанию. А я репутацию себе подпортила, так как уходила с парохода не очень хорошо. За последние четыре месяца работы мы практически выбивали наши "кровные" боем, забаррикадировались на пароходе и вызвали ITF - международный профсоюз моряков. Но меня взяли.
И вот в 2009 году я ступила на борт многоцелевого сухогруза неограниченного района плавания "Emi Proud" ("Эми Прауд"), в переводе "Гордая Эми". Судну было три года, и ходило оно под мальтийским флагом, перевозили контейнеры международного стандарта, металл, зерно, лес, уголь. На нем мы совершали рейсы в Европу - Испанию, Португалию, Францию, Ирландию, Швецию, Нидерданды, Норвегию. Судно новое, современное, зарплата в три раза больше, всегда вовремя. Работать было удовольствием. У компании было еще одно судно такого же типа - "Emi Leader" ("Эми Лидер"), их называли "sister-ship" (корабли-сёстры). Мы менялись, работали на них вахтами. В этой компании я проработала пять лет.
Потом в ходе судебных тяжб арестовали "Гордую Эми", вслед за ним её "сестру". Я перешла на третье судно этой же компании - Sider Fly (Сайдер флай). Говорят, так звали любимую лошадь хозяйки судна в Праге. Но случилось так, что в Германии, в Кильском канале, соединяющем Балтийское и Северное моря, на выходе в Эльбу, не справившись с рулевым устройством, нас на полном ходу дважды таранит танкер-химовоз. Все произошло буквально за две-три минуты. На часах - четыре утра, сработала аварийная тревога. Было пробито машинное отделение, поврежден топливный танк, трюм быстро заполнился водой. Я как старший помощник и командир аварийной партии оценила ситуацию и район повреждения, в течение получаса экипаж покинул судно. Трое суток три буксира прижимали судно к берегу, удерживая и не давая затонуть. Экипаж расселили по гостиницам, пробыли в Германии мы три дня, пока шло аварийное расследование. Судно из-за больших повреждений признали непригодным. Компания осталась без пароходов, а мы без работы.
Месяцев восемь я была безработной. Вскоре меня пригласили в таллиннскую компанию Hansa Shipping, где я работаю до сих пор. Пришла старпомом на судно Kerli (Керли), отработала два контракта и устроилась на "sister-ship" - однотипное судно Kaja (Кая). У меня уже был достаточный плавстаж, что дало возможность отучиться на капитана. Я снова передипломировалась и пришла на "Каю" старшим штурманом, но с дипломом капитана.
В Гамбурге у нас сложилась внештатная ситуация, когда капитан повел себя ненадлежащим образом. Руководство компании назначило меня временно исполняющей обязанности капитана. Было страшновато, сразу такая ответственность, ведь капитан отвечает за безопасность всего судна, груза и людей. Но я взяла себя в руки. Мы пошли в Данию, оттуда в Латвию, в Ригу. За это время я справилась с новыми обязанностями.
Наше судно по своим размерам может обходиться без лоцмана при заходе и выходе во многих портах, для судоходных компаний лоцман - дорогое удовольствие. В моей компании было правило, если впервые заходишь в порт, то обязательно с лоцманом, чтобы он ознакомил с местными правилами и особенностями порта. Изучив все эти особенности, я в дальнейшем беспрепятственно выходила в море уже без лоцмана, компания же платит капитану 30% от общей стоимости проводки лоцмана, что намного выгоднее для судовладельца. Сегодня я являюсь постоянным капитаном судна Kaja.
Конечно, из-за предвзятого отношения и суеверий очень сложно порой доказать, что женщина тоже может быть хорошим специалистом на флоте. Но мне везло на хороших людей, отличных капитанов, которые понимающе относились и принимали тот факт, что я моряк-женщина. В команде я себя поставила так, что на корабле я - капитан, а на берегу – женщина. И не люблю, когда меня называют капитаншей.
Коллектив наш мужской, я одна на судне, поэтому не удивительно, что экипаж меня балует, дарит в праздники букеты. И общаться мне проще и легче с мужчинами. Наш экипаж я называю "славянский микс" - это россияне, белорусы, украинцы, латыши, эстонцы, литовцы, все русскоязычные, поэтому языковых проблем и недопонимания на судне нет. По правилам компании рабочий язык у нас английский, его я со временем выучила хорошо.
Мне повезло, шторма, непогоду переношу хорошо, не страдаю от качки, морской болезни. Да, страшно бывает, особенно если шторм разыгрывается ночью. Но вида, что мне страшно, не подаю, ведь командный дух зависит от правильных действий капитана, а команда не должна сомневаться в этом. Стараюсь жить по принципу: "От трудностей не бегут, их преодолевают".
О работе на суше я подумываю, но здесь всё непросто, ведь судоводитель - это дворник с дипломом: на берегу устроиться будет сложно. Но совсем с морем завязывать не хочу, поэтому закончила морскую академию на береговую специальность "Технология транспортных процессов" и, возможно, когда-нибудь буду логистом.
Как на самом деле складывается семейная жизнь тех, кто посвятил себя морю? Доля моряка – совмещать жизнь на море и на суше. Дети мои росли с бабушкой, но мама, надо отдать ей должное, понимала: раз отучилась, надо работать! Она у меня была еще молодая, могла бы и сама устроиться на работу, поэтому зарплату ей платили мы с мужем. Все по-честному! Конечно же, в рейсах безумно скучаю по детям, я даже и не заметила, как они выросли. Но я всегда с ними на связи, когда бываю дома, стараюсь больше уделять им времени. Не хотела бы, чтобы дочка пошла по моим стопам. А вот если сын, была бы не против, даже рада. Но это должен быть их выбор.
Дома я отдыхаю и родным говорю: "Ну, дайте же мне почувствовать себя женщиной". Готовлю для своих близких, пеку торты. Но и по морю очень скучаю, потому что не привыкла много отдыхать.
В личной жизни у меня перемены. С мужем мы развелись уже давно - не сошлись характерами. Но есть мужчина, который ждет меня на берегу. И он прекрасно понимает, что такая у меня профессия, и бросать ее не собираюсь.
Профессия моряка очень интересная, много где бываешь. В каждом порту я выхожу в город, прогуливаюсь пешком по 10-12 км в день. Из всех стран, где бывала, больше люблю Германию - за культуру и чистоту портовых городов. Везу отовсюду все, что удается, даже кофе с конфетами, я любитель всякой старины, антиквариата, шлю родным всякие сувениры. Заметила, что к русским коренные европейцы относятся дружелюбно, нас всегда выдает наш акцент, но покоряет многих тот факт при общении, что я русский капитан-женщина. Стараются сфотографироваться, пожать руку, угощают домашней выпечкой. Приятно, что уж говорить! Во Франции я познакомилась с очень знаменитой дамой в Трегье – 95-летней мадам Буше, она приходила к нам в порт. Мы с экипажем были приглашены к ней в гости на празднование – вручение медали за вклад в каботажный флот.
Вообще, за границей мне нравится, я легкая на подъем и, думаю, легко бы там прижилась. Но я никогда не уеду из России, это моя страна, и я не хочу жить где-то еще, пусть там будет трижды хорошо. Я считаю, что если человек хочет, он и в России может жить прекрасно".