От редакции.
Эта статья вышла ровно 10 лет назад, в октябре 2008 года – к 80-летию газеты.
В ней Е.К. Атрашкевич вспоминает годы, отданные работе в редакции, своих коллег и товарищей. Сегодня и его имя пора внести в мартиролог сотрудников "Маяка дельты", ушедших в мир иной…
Быстротечно и безжалостно время. Не зря же говорят, что дни идут, часы тянутся, а годы... летят. За минувшие десять лет ушли из жизни шесть наших коллег-журналистов. Я смотрю на фотографии дорогих для меня людей, товарищей по работе, с которыми провел немало дней в поездках по полям и весям района, с которыми сделал сотни газет, съел не один килограмм соли и выпил не одну рюмку... чая.
Порог редакции районной газеты (тогда "Колхозник Каспия") я переступил полвека назад. Написал заметку, ее опубликовали, и тогдашний редактор Н.П. Чернышев пригласил меня при случае зайти поговорить. Зашел, Николай Петрович оказался очень вежливым, добродушным человеком. Для начала - ликбез: он прошелся по моей очередной заметке, что-то исправил, переставил слова и т.п., объяснил, зачем и почему, предложил тему для корреспонденции.
Он великолепно писал о людях, находил штрихи и черточки, которые придавали его героям колорит и индивидуальность. Память у него потрясающая - вспоминал события 30-40-50-летней давности с мельчайшими деталями. Его воле мы все завидовали: человеку далеко за семьдесят, а он на веслах "расшивает", как молодой. Не пил, не курил, коль врачи не советовали. И много писал. Жаль, что не написал книгу воспоминаний. Уверен, отличной получилась бы!
Ушел из жизни и другой великолепный редактор и отличный журналист, с которым я был знаком только заочно, В.И. Забавин. О нем вспоминает наш корректор Н.И. Тарасова:
"Вениамин Илларионович работал в "МД" в конце 60-х - начале 70-х гг. Эрудированный, высокообразованный, культурный человек. Сам писал много, в т.ч. очерки, фельетоны, юморески. Он умел создавать творческую атмосферу в редакции, умел спросить за промахи, но и за каждого своего сотрудника стоял горой: "выбивал" квартиры, помогал решать бытовые проблемы, не расшаркивался перед начальством. Илларионыч (так мы его называли) горел на работе и выпестовал целую плеяду журналистов (Ю.Н. Корнев, Л.З. Латыпова, В.Н. Акишин, Э.Г. Ульянов и др.)
Не хочу умалять роли и влияния на становление коллектива всех последующих редакторов, но за то, что не изменила своей профессии, благодарна Вениамину Илларионовичу Забавину, своему Учителю. Светлая ему память!"
Девять лет уже нет с нами В.Н. Акишина, а кажется, это было вчера: рано утром открывается дверь, и на пороге улыбающийся усатый Владимир Николаевич вместо приветствия огорошит: "Начальник, срочно гони сто строк в номер!". А что еще можно было ожидать от ответственного секретаря редакции, проработавшего в этой должности лет сорок? Для него всегда в первую очередь была газета, а все остальное (семья, рыбалка, шахматы, любовь) вторично.
Он мог в свободное время "копаться" в приемнике, телевизоре, магнитофоне. Мог вспылить, если что-то мешало работе, мог наговорить грубостей и начальству, и товарищу, мог бросить на стол заявление об уходе. Много еще чего мог и делал. Одного не мог - не выпустить очередной номер. А когда набор заслан в типографию, Владимир Николаевич словно стряхивал с плеч заботы и становился "своим парнем". Мог вынуть из кармана рубль или трешницу и сказать: "Ну что, мужики, по маленькой?". А "приняв на грудь" граммов сто пятьдесят, любил пофилософствовать о жизни, порассуждать о власти и многом другом. Он покинул земной мир слякотной зимней ночью, уже почти выписавшись из больницы после операции. Он ушел в шестьдесят лет и шесть месяцев от роду, не насладившись заслуженным отдыхом, многое недоделав, не допив и не докурив последней сигареты. Он ушел, а память осталась в сердцах тех, кто его знал.
Память осталась и об Э.Г. Ульянове. Эдуард Георгиевич всего на год пережил Владимира Николаевича, почти ровесника, почти друга и товарища. Поставь рядом - они совершенно не схожи. Сближали их два момента: рыбалка и газета. Можно, правда, добавить и третий - курение. А в остальном - антиподы. Эдуард Георгиевич - красавец-мужчина, любимец и любитель женщин, был очень чуток и внимателен к ним. Не знаю, чем он их "брал", но оные его любили и уважали. Нет, нет, не подумайте, он никогда не был ловеласом и преднамеренно дамских сердец не разбивал. Это все они обжигали свои крылышки, пытаясь постичь непостигаемое... Эдуард был, конечно, великолепным мастером своего дела. Фотокорреспондент, фотохудожник! Умел "схватить" натуру и фотокамерой, и карандашом, и подпись к снимку сделать оригинальную. Мечтатель по жизни и реалист в работе. Много лет мечтал перебраться назад в Самосделку - к матери, в маленький домик с большим двором, и заняться там экзотическими растениями и строительством дома, большого и просторного. Так и не пришлось...
В 30-40 и даже 50 лет он был крепким, увесистым (чуточку за сто кг), ладным мужчиной, порой с окладистой бородой и пышными усами. Купался чуть ли не круглый год. Шапку надевал только при минус 30-ти градусах, а зимнее пальто вообще не признавал. Казалось, износа ему не будет. Но вдруг хвори на него навалились скопом. Нервы, сердце стали давать перебои, кашель душил, диабет мучил. Тяжело стало подниматься по лестнице, но товарищ наш не сдавался, не жаловался, тихо улыбался и боролся. И не победил...
Виктору Федоровичу Волкову сейчас шел бы 82-й год. К сожалению, он не дожил и до семидесяти. Виктор Федорович из плеяды журналистов 40-50-х годов, с традициями тех лет. Это о них пел Трошин, помните: "Трое суток шагать, трое суток не спать ради нескольких строчек в газете...". Виктор Федорович писал ярко, талантливо и... смешно. Он и по жизни любил пошутить и даже в самую серьезную минуту (скажем, начальство дает "ц.у." или нагоняй) мог разрешить ситуацию одной коротенькой фразой, от которой все от смеха хватались за животы. И стихи писал отменные, тонко и с юмором. Как и всякий талант и жизнелюб, он был небезгрешен. Ох, небезгрешен. Бывало, и выговоры получал, и нахлобучки, бывало, сегодня он зам. редактора, а завтра... рядовой корреспондент. Всякое бывало, но не было того, чтобы он... "проехался за чужой счет" или подставил кого-то. К нему в любой момент можно было прийти за советом. Представьте, сидит, пишет, лицо серьезное, а тут ты со своим вопросом, явно не к месту и не ко времени. Другой послал бы тебя подальше и... был бы прав! А Виктор Федорович вздрогнет, глянет на тебя, улыбнется и добродушно скажет: "Тебе чего, старик? Анекдот слыхал?" И на вопрос ответит, и анекдот расскажет, и насмеешься с ним. Вот таким веселым и добродушным он и остался в памяти. В последние годы жизни, когда болезнь скрутила его, и он лежал парализованный, мы, навещая его, едва сдерживали слезы жалости и обиды, а он все равно шутил и улыбался!
Павел Иванович Веселов пришел в журналистику после шестидесяти, уже находясь на пенсии. Я не помню больше подобного случая, чтобы человек в таком возрасте так удачно сменил профессию. Ему это удалось! Фронтовая закалка, опыт работы в комсомоле и КПСС помогли ему легко и быстро вписаться в редакционный коллектив. Трудолюбие у него еще то! Лет десять выдержал он в "редакционной толкучке" и, уже окончательно уйдя на заслуженный отдых, продолжал трудиться на даче. Не признавал роскошества автомобиля, зимой, летом, осенью и весной, знай себе, накручивал километр за километром на велосипеде. Павел Иванович любил петь, и мы не раз с удовольствием слушали песни в его исполнении.
Он никогда не жаловался на раны и хвори, и мы, грешники, завидовали его энергии, целеустремленности и жизнерадостности. И громом среди ясного неба прозвучал голос в телефонной трубке: "Павел Иванович умер...". Вечная ему память!